История о гробовщике
Повесть «Гробовщик» написана 9 сентября. Ее рассказал автору приказчик Б. В. Писатель подробно повествует о новоселье гробовщика Андриана Прохорова. Герой переехал со своими дочками на Никитскую улицу с Басманной, он сразу же открывает похоронную лавку. Вскоре его приглашает в гости сосед Готлиб Шульц, немец по происхождению. Во время гуляния один из пришедших предлагает поднять бокалы за тех, на ком в процессе работы получается зарабатывать. Прохорову он предлагает «выпить за здоровье мертвецов».
Такое отношение сильно разозлило главного героя. Он пообещал пригласить на свое новоселье мертвецов, которых обслуживал. Через некоторое время Андриан подготавливал к похоронам умершую женщину. По возвращении домой поздней ночью он в калитке увидел человека, которого пригласил в дом. Это был покойный бригадир.
Зайдя в жилище, гробовщик видит людей, которые были им схоронены. Здесь же появляется П. П. Курилкин, от которого к похоронам остался только скелет… В этот момент Прохоров просыпается и понимает, что все случившееся было только страшным сном. История остается незавершенной, у читателя есть возможность самостоятельно закончить ее.
Литературный кружок «Белкин»
Все события — не вымышлены. Все сходство персонажей с ныне живущими людьми сохранено для истории. Совпадения с реальными событиями в прошлом и настоящем прошу считать не совпадением, и принимать близко к сердцу.
Повести с «Белкина»
ПредЫстория
Как-то Людмила П-ва решила забрать квартплату за комнату, что сдавала внаем: все сроки прошли. Стучалась в дверь, ломилась, но квартирант не открывал. Тогда они с мужем вскрыли замок, а на столе записка: «К ужину не жди, денег нет, в России очень холодно, попиратствую пока дома. Пиши: Сомали, побережье. Твой друг, Дудур». Людмила прочла, поплакала, но делать нечего — села писать Дудуру. С тех пор она постоянно пишет.
Как-то Ира К-х сидела в старом ржавом «Запорожце» дяди Пети и вспоминала молодость и двор. Неожиданно сзади кто-то приобнял за грудь и зашептал в ухо томные слова. От незнакомца пахло дешевым портвейном «777». «Дядя Петя», — по перегару догадалась Ира. — Может стихи почитаешь? – Предложил дядя, приникая рукой к сокровенному. — Отзыйнь, — крикнула ему Ира. – А то напишу на тебя куда следует. И написала. С тех пор дяди Пети никто не видел, а Ира постоянно пишет и пишет и…
У Натальи Я –й был свой дом в братской республике и двое детей. Она вставала чуть свет, кормила Борьку, доила Зорьку, сыпала в миску пшено для кур, лила из крынки молоко для детей — целый день крутилась. Как-то, ближе к вечеру, мимо плетня проходил парень. Наталья засмотрелась на сильный, уверенный шаг заезжего киномеханика и пропустила момент – её пребольно клюнула черная курица. «Что я тут делаю?» — вспыхнуло в Натальиной голове. Ковыляя, она догнала парня, бросила мужа, забрала детей, перебралась на окраину большого города, родила сына. У неё появилась великая цель – стать звездой!
С детства Иру М-ко учили — девочкам ругаться некрасиво. Ира усваивала все слету. Но случилось, что в Ирином присутствии лечащие врачи произнесли новое и непотребное для девичьего уха слово. Ира сделала им замечание, на что лекари только сильнее стянули на Ире смирительную рубашку и продолжили выражаться. Когда врачи приходить перестали, а уколы отменили, то Ира быстро нашла причину их мата – книгу, забытую одной из пациенток, с пугающим названием «Блудо и Мудо». «Фига се!», — прочитав, воскликнула Ира. Через месяц Иру выписали. С тех пор она быстро читает, хорошо ругается и мечтает написать книгу «Худо у Ебудо».
Олег З-в сидел без денег. Дед, что сдавал ему квартиру, поднял цену вдвое. Жучка, собака деда, зассала всю прихожую, а арендуемый холодильник засифонил какой-то гнилью так, что на вонь слетелось все окружное комарье. Отмахиваясь от них, Олег случайно нажал кнопку пульта — включился телек. В экране замелькал лоснящийся лик писателя Дмитрия Быкова. «Хорошо им писателям – жируют», — подумал Олег и решил стать писателем.
Дельтаплан нес Костю М-ра прямо на высоковольтку. У аппарата заклинило рулевую тягу. Перед глазами Кости проносилась вся жизнь: родное украинское село, буряки, копанки с гарбузами, родной совхоз «Верховина», и жена Леся с годовалой дочкой на руках. «Господи», — молил Костя, — «Спаси и сохрани! Не дай погибнуть чаду твому! Жив буду – в МГУ поступлю, рожу сына, стану писателем и….и … брошу летаааааать!» На провода Костя не попал. Он крепко осел на земле — пришлось исполнять обещанное.
Аллу Л-ую рано выучили читать и писать. Уже с первого класса она засыпала учителей своими сочинениями. Истории были о жарком лете, о сочных июньских лугах, птичках и любви. Пока девочка была маленькая, учителя умилялись её рассказам, хвалили, но Алла взрослела, а рассказы не менялись, что раздражало учителей до бешенства. Всё чаще Алла слышала критику в свой адрес, все больше ей тыкали в нос Пушкиным и Толстым. К окончанию школы у неё уже был псевдоним и твердое желание встать в один ряд с Белинским или Добролюбовым.
Как-то Игорь Ш-н стоял у аппарата печатающего фотографии и думал: «Вот ведь у меня работа – нажму на кнопку, отдам в печать, а машина – шлёп-шлёп, штампует и штампует. Никаких мне физических и нравственных усилий. Не жизнь, а какой-то трафарет. Калька. Сплошной штамп» Тут приемщик обратился к Игорю и стал записывать его заказ в тетрадь. «Этот хоть как-то напрягается, он хоть пишет», — подумал Игорь. Подумал-подумал и тоже решил все записывать.
Жизнь в доме Марины В-то изменилась с тех пор, как она взяла квартирантку, женщину без определенного возраста, но с массивным нависающим лбом. Имя своё арендатор тщательно скрывала, но за порядком следила строго. Вычистила ковер, смела пыль, сдала ВСЕ! пустые бутылки, накопленные Мариной за год. Денег от продажи стеклотары хватило на компьютер и даже осталось на Интернет. — Пиши, пиши, а то все ручкой, как в старину, — напутствовала Марину квартирантка. – Да, и вообще – завязывай так бухать. У тебя – талант. А оклемаешься – со своим познакомлю. Его Пашей зовут. Марина боялась квартирантки, и ей очень хотелось увидеть Пашу, поэтому послушалась, засела за компьютер и стала писать.
Юрий С-н попался на том, что продавал у киоска «Соки-воды-пиво» свои картинки. Сначала в милиции, а затем и в суде он долго доказывал, что он их сам написал. Маслом. В ответ законники только смеялись и твердили: пишут писатели, а художники рисуют и вкатили ему такой штраф, что желание рисовать у него надолго отпало. Но Юрий придумал, как обойти закон. Он начал писать тексты и теперь, когда его забирали, он смело говорил, что это он написал – и пихал под нос судье свои вирши. Правда, штраф раз от раза все рос.
Ира И-на уже 3 час летела из Лондона на Гоа. Она проклинала свою жизнь и бездонное наследство, доставшееся ей после развода с третьим мужем. »Чем бы таким заняться, чтобы убить время?», — думала она. Она взглянула на соседа, седого плешивого старикашку, и обомлела. В сморщенном, выжатом до скелетообразного состояния субъекте, к которому в лучшие годы не дала бы и трояка на опохмел, она узнала Вуди Алена. Сосед от самого аэропорта что-то неотрывно набивал на своем ноуте. »Разговорю», — подумала Ира и стала разговаривать. Когда самолет садился в Поаджи, то В.Ален не замолкал, а Ира, чтобы все запомнить, едва успевала за ним записывать. Так она стала писателем.
Когда-то давно в журнале «Здоровье» Феликс Л-ин увидел репродукцию картины рембрантовского доктора Тулпа, где мужчины с мушкетёрскими бородками жадно разглядывают мертвеца. Вскоре, отучившись, Феликс стал гинекологом. Прошло много лет. Как-то листая страницы Интернета Феликс уперся взглядом в картину Репина «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану», где веселые мужики с обнаженными, загорелыми и сильными телами взяли в круг одинокого кобзаря. Воображение Феликса разыгралось до такой степени, что он представил себя на месте пишущего. «Эко им было вольно!» — Подумал Феликс и тут же решил — стану писателем.
Известный московский редактор Нина Ш-ва возвращалась как-то с пленера. Дорога шла через лес. Она иногда «баловалась» этюдами на пленере, ностальгируя таким образом о временах беспечной художнической юности. Муза в те годы часто посещала её. Плечо приятно, но увесисто оттягивал этюдник. Желая передохнуть, Нина остановилась и на стволе сосны прямо перед носом увидела белку. Выпучив глаза, зверек смотрела на Нину. Смотрел и смотрел — белка на Нину, Нина на белку. Это продолжалось бы вечно, если бы белка вдруг не произнесла: «Дай». Нина от неожиданности икнула и перевела взгляд на свой карман. Там ещё с прошлого лета хранился жёлудь. Трясущимися руками Нина вынула плод и протянула белке. Рыжехвостая тварь в секунду перебралась Нине на ладонь и, не дав благодетелю опомниться, вмиг укусила Нину за палец. Так у редактора появилась ещё одна рана и родилась ещё одна идея.
Преподаватель и поэт Алексей А-ов сидел на лавочке возле Чистых прудов, пил пиво и клеил рифму на слово «заебало». Выходило хорошо. Жена, ради экономии, послала его в Жулебино за кочаном капусты и пучком редиса. Алексей давно привык обманывать жену, покупая все в соседнем магазе, в шаге от дома. Свободное же время он тратил на сочинение рифм и созерцание под пиво. Неожиданно, пред ним, шумно и ярко, предстала Нина Ш-ва. »Я нашла! Эврика!» — восклицала Нина и, словно парламентер после боя, вознесла над головой забинтованный до беспредела палец. « Не стройте из себя Архимеда!» — оборвал её порыв Алексей. Нина села на лавку и принялась рассказывать Алексею случай с говорящей белкой. — Скажите, Нина, а эта белка только сказала «дай»? И всё? — поинтересовался Алексей. — Нет, ещё кусалась, — подтвердила Нина, тыча под нос поэту клубок бинта. — Значит, ничего не писала? – зашептал Алексей. — Ничего, — так же шепотом ответила Нина. — Увидеть говорящую белку – большая редкость в наши дни. Я думаю, мы сработаемся, Нина. – Резюмировал Алексей, даруя редактору припасенную бутылку «Будвайзера».
Часть 1.В дупле
Несмотря на юный возраст, Леонид обладал плохой памятью. Отправляя сына на физико-математические курсы, родители строго наказали парню: войдешь в дом — не забудь поздороваться. Пока он ехал, то зачитался. Книгу (бред какого-то американца) он спер у старшей сестры. Читая, он свернул в первое же старинное здание с красивыми витыми воротами и поднялся на третий этаж. — Можно? – спросил Леня, когда уперся в овальный стол. — А вы кто? – обратился к нему бородатый мужчина в очках. — Я..Я? – мялся Леонид, пытаясь вспомнить, кто он такой, и зачем здесь, но увидев у себя в руках книгу, воскликнул: — Я – читатель! — Слава Богу – не писатель, — выдохнула аудитория и приняла Леонида в свои ряды.
Как-то Лада Ч-ва обратилась с просьбой к Денису С-ву: — Меня завтра на «Белкине» обсуждать будут, защитишь если что? — Защитю, — пообещал Денис, стуча себя в грудь. Больше отец Дениса никогда не видел свой четырехствольный автомат-пулемет «Пчела».
Как-то Олег З-в сидел и мучался. Его детище, белкинский сайт опустился в рейтингах на недосягаемую глубину. На сайт, за исключением, 2-3х «белкинцев» никто не заходил. Только он подумал, а не уйти ли мне из модераторов, как в личку постучался Денис. — Олег, можно повесить на сайт объяву такого содержания? — «нашедшего автоматический нож с выкидными самонаводящимися лезвиями, прошу вернуть во избежание непредсказуемого» На следующий день рейтинг сайта был выше президентского. «Ты чаще заходи в кружок, не забывай нас», — напутствовал Дениса Олег.
Костю М-ра грызли сомнения, а правильно ли я пишу? Уже второй год он правил свой рассказ «Проблемы купола при динамике посадки с парашютом на картофельное поле». Текст состоял всего из 900 знаков. Рассказ уже 13 раз обсуждался, казалось, на всех литературных собраниях Москвы, и все же Косте он казался далеким от идеала. Сам автор постоянно придирались к линии семейных отношений между главным героем — тихоней и работягой Костей, и его женой – домоседкой и домостройкой Люсей. Все-то в их отношениях было мирно до приторного идеала. Тогда Костя М-р, решил: « а – была-не-была! — прочитаю рассказ жене, может она что присоветует?» И только начал читать, как в него полетела тарелка с пельменями. Ловя на лету ртом пельмеши, Костя наконец осознал, – в финале герой должен обязательно развестись!
Бывшая аспирантка, лингвист, а ныне доцент кафедры ораторского мастерства Надя Г-на, как-то решила: надоело без мужика – дай найду себе красивого! А так как красивые в то время водились только в Интернете, то она туда и написала. Самый красивый нашелся в Китае, правда, он оказался красивым русскоязычным фином. Но делать нечего – хоть кто-то смог оценить её адаптированный к нормативной лексике любовный текст. Целый год друг морочил девушке голову — обещал приехать и расписаться. Однако поставил условие – научишься писать письма так, чтобы я хоть что-то понял — женюсь. Но так и не приехал…
Начиная с дьякона Еремея, что при Елизавете Петровне служил в приказной палате писарем, все в роду Любови С-ой были писателями. Даже самый распоследний родственник и тот служил в какой-нибудь областной газетенке корректором. Гордость переполняла Любу: дело семьи – Божья воля. Она даже дописалась до членства в союзе писателей. Одна беда – Люба не любила детей. Но такова писательская планида – писать Люба могла только для них.
Как-то Ира М-ш встретила Леру Т-ву и затащила подругу в клуб «Опера». Они ели муссы, запивали обжигающий рататуй молодым Божоле, и Ира долго рассказывала Лере о встрече со своей учительницей старой еврейкой по фамилии Гурвич. Лера ужасалась, слушая в каких условиях, живут учителя, сколько получают и, в благодарность за душевные муки, за катарсис, поведала Ире свои впечатления от поездки в Индию. Через неделю Ира уже накатала текст про слона, а у Лера — рассказ про трудности у педагогов. Ещё через месяц клуб «Опера» сгорел.
Владимир Ч-ов вышел вечером из спортклуба. Ему требовалась разрядка, но как назло все хулиганы разбежались, словно «Наши» при виде ОМОНА. »А хорошо я сегодня трицепс прокачал. Славно! Пойду, что ли какого-нибудь писаку зацеплю, авось не убежит? Хоть, не так скучно будет», — мечтал Вова.
Наталья Я-на пришла к мужу в комнату и сказала. — Дай денег, — говорит. – А то хожу не пойми в чём. А я же – писатель! На меня ровняются. Мы писатели должны… — Заткнись, — резко оборвал Натальину тираду муж, вынул кошель и стал отстегивать по купюре. Наталья пошла на «блошку» и купила монокль за 30 000 руб, пудреницу за 20 000, боа за 17000 и веер за 41 000 руб. Но муж все равно остался должен Наталье ещё 3 000 долларов.
Ира М-ко любила детей. Даже своих заимела 2 штуки. Но как-то приехала в дом творчества, увидела чадо Игоря Ш-на, и не смогла сдержаться. — Дай, дай мне с ним поиграть, потискать, — умоляла она Игоря. — Поиграешь, вернешь, в двукратном размере, — пошутил Игорь. Ира, с детства наученная отдавать долги, под Пасху «разродилась» новыми детьми. Теперь, когда к Игорю Ш-ну приходят гости, он достает их с полки и показывает друзьям. Хвалится. А Ира опять собирается на турбазу — любит она детей.
Художник Юрий С-ин подыскивал модель для картины: чтобы была женщиной и чтобы красивой. Но коллеги-художницы, зная, что Юра ничего, кроме как, сиднем сидеть и рисовать, предпринимать не будет — отказывались. Тогда Юрин знакомый поэт, некто Серж Бо, подсказал другу: — Ты по литературным студиям порули. Там девушки раскрепощенные, гламурные. Может они даду… попозируют? Юра обошел все литкуржки пока не увидел Фатиму – чернявую, жгучую брюнетку в теле, выпускницу Лит-та. И хотя Юрий искал худощавую блондинку, но согласился и на Фатиму. Очень быстро девушке наскучило позировать Юрию – не нравилось ей, когда клубнику и сливки наносят на тело кисточкой. С тех пор Юрий мало рисует, а все больше шляется по кружкам – ищет свой идеал.
Лобастая квартирантка сдержала слово – свела Марину В-то с Пашей. — Так это же Феликс! – воскликнула обманутая Марина, указывая на Пашу. Её разочарованию не было предела. В тот же день она выгнала квартирантку и села за комп выплакать обиду. Получился рассказ. Хороший. Но количество бутылок в коридоре быстро росло.
Как-то Лера Т-ва принесла на обсуждение огромный торт. Расчет был верным – к вечеру все оголодают, набросятся, и критиковать никто не станет. Лера верила в людей. Так и вышло. Всем «белкинцам» отчего-то было тяжко есть торт и обсуждать Леру. Они давились и нежно журили Леру за текст. Говорили, а торт застревал в горле, не давая словам вылетать. Но Юра С-ин случайно перехватил обед у очередной Фатимы. Он за всех всё и сказал. Даже за Наталью. С тех пор кружковцы не ели тортов, а Леру никто не видел.
Таня Ч-ая устала, а в планах ещё значилось распределение по комнатам дома отдыха всех белкинцев, всех вээлковцев, да так, чтобы не перепились, не перессорились. «И чего я пошла в этот институт? – Думала Таня, — ведь есть же одно высшее, ну куда ещё? Все равно ничего не напишу. И как экзамен сдавать? А может – ну, их! Пусть сами как хотят?» Когда два года назад профессор института психиатрии им. Сербского вызвал Таню к себе в кабинет, когда уговаривал, что для её будущей диссертации пациенты института не тянут, что истинный «материал» кучкуется исключительно в Лит-те, Таня поверила, и на государственный счет поступила на высшие литературные курсы. Она была ко всему готова (2 года в Кащенко – не фунт изюма!), но Лит-т высосал её всю. — Все пишешь? – В дверном проеме появилась голова Володи Ч-ва. – Брось. Пойдем лучше во двор в ролевые игры играть – весна! «Началось!», — подумала Таня, устало вздохнула, и потянулась за таблеткой феназепама.
Как-то, начитавшись Горького, Пруста, и Гомера Николай К-ко накатал текст, подошел с ним к известному поэту и педагогу Алексею А-ву и протянул ему двухтомник. -Почитайте на досуге, — лукаво подмигнул он. — Хорошо, — недобро покосился на него поэт, и пошел искать досуг. Он знал — Коля не подведет, но 2 (два) тома!! это перебор! Коля изнвывал от незвестности, ждал вердикта, но позвонил лишь через месяц, потом ещё через месяц и ещё, но трубку поэт так и не поднял. Эпопея с ответом тянется и поныне.
Олег З. дорисовал букву «Р», спрятал кисточку в холодильник, сжёг Макдональдс и комаром улетел в космос. Он был простой, даже повседневный человек. ( добавил starik)
Алексей А. каждый день ездил в институт имени писателя. Он там был доцентом. Он там учил писать, а сам писал в метро. Ездил — и писал, писал- и ездил. Но однажды в метро ему показалось, что метро — это перевернутое небо, то есть как есть всё поехало, сдвинулось, смешалось, потеряло устойчивость. И Алексей А. пришел в ужас. «Иди те все на…» сказай Алексей А. и пересел на велосипед. На трехколесный. Он был простой Премудрый Змей (все с большой буквы). ( добавила marina)
Юра С-н любил по вечерам переодеваться восточной женщиной и гулять по Москве. Сквозь паранджу Москва была загадочной. Однажды Ю. С. гулял вдоль какого-то пруда и увидел на берегу бомжеобразную личность. Ю. С. ей подмигнул. Так появился рассказ «Фатима», на котором они с личностью заработали 250 долларов США. Правда, личность Ю-ну долю Ю-е до сих пор не отдала. И не отдаст. (добавил starik)
Однажды два значительных литератора пили по какому-то значительному литературному поводу в «Демо». Пили крепко. И вот у них в итоге не хватило денег заплатить за выпитое. Их, конечно, схватила охрана, обезоружила, обездвижела. А они стоят на своем. Тогда охрана принялась вызывать милицию. «О, — воскликнул тут, в самом разгаре вызова 1-й литератор, обращаясь ко 2-му, — у меня ведь есть белкинские деньги». И вытащил из потаеного внутреннего кармана конверт, туго набитый тысячами. Тут охрана сама обездвижилась, а потом отпустила щедро расплатившихся литераторов, даже проводила до дверей, даже просила заходить ещё. Вот так не вышел в срок № 1 «Белкина». Вот так Великая русская литература на этот раз не понесла невосполнимых потерь. «Белкин» и тут помог. ( добавил starik)
Однажды два значительных литератора хотели выпить. Крепко выпить собрались, братцы мои. Ну, прямо — загорелось, засвербило прямо во всех их литераторских местах. А вы — думаете…Да ну не! да ну вы что!То есть совершенно значительно и культурно так НЕ напиться, то есть — до визгу, до свинячьего, а выпить душевно по значительному, опять же,- литературному поводу. Повод значительный,а денег — смешно прямо говорить, прямо даже постыдно называть сумму, прямо — ничтожество — а не сумма. — О! — воскликнул тут 1-й литератор. На кой нам «Демо» с его демонскими ценами, с его омонами-демОнами… Айда на лоно! На свободу вырвем себя, во луга да по-над речкою. Купим первача за червонец, огурец за гривенник и утешимся, брат, усладимся. И пошли они, солнцем палимы во луга, во пашни. И забрались черт те куда, на кулички можно сказать запендюкались, во лузях, в увалах заматырились. И ни первача, ни огурца не светит, Какое там! Комарье звенит да лягухи хоркают. «Трындец!» — сказал 2-й литератор и совсем уже собрался сквернословить, как — чу! Певческое такое пение, натуральные такие бельканты с меццами раздались. О! — снова воскликнул 1-й литератор. Никак «Инезилью» поют, никак ее родимую, струят… вот чую, брат, — отколется. И пришли они на косогор. А на косогоре дом — три окна. В двух окнах — онучи сушаться, а в третьем — мужик сидит, граммофон слушает. «Музыка, — говорит — хорошая, не без души,- говорит, — музыка, со слезою. Выпить хотите? — Как не хотеть, уморились тут на ваших лонах-то, в пампасах-то ваших, едри их за ногу, ухайдакались. — Ну так заходите, что ль…как вас там… меня Ванькой зовут. Петровичем, по батюшке, а фамилиё наше — Белкин. Да у нас тут вся деревня — Белкины. И девки, и бабы — все Белкины. И посидели наши литераторы душевно и культурно. И совершенно бесплатно. А девок всех с собой взяли. Те свои прялки да веники побросали, тоже писать стали. Маракуют! (добавила marina) 3-й сезон
Однажды Игорь Ш. просматривал старые фотографии и обнаружил на них ещё молодую и стройную Н.В.Ш., теперь женщину солидную, строгую, и тут же решил над ней подшутить. Взял, да выложил, как бы от её имени, на сайте маститых прозаиков объявление такого свойства: «Пишу романы за десять месяцев. Рецензирую и довожу до ума. Сдаю в редакции. Набираю. Недорого.» Что тут началось! Обиженные пользователи сайта тут же стали закидывать постами несчастную Н.В.Ш., требуя, чтобы она или убрала объявление, или включила их в список пишущих и рецензирующих. Клянясь на самом святом, что у неё тогда под рукой было – книге Д.Гарднера «Осенний свет», Н.В.Ш. как могла от объявы открещивалась. Но поздно — механизм запустился. Первым, кого за живое задела скорость, с которой Н.В.Ш. плодила романы, стал приват-доцент А-в. В бойком, пионерском угаре он тут же провозгласил: «А я напишу роман за 7 месяцев!» Возможно, этим лозунгом все бы и закончилось, не подключись в это время к чату, г-н Z…OFF, мужчина усатого ликосложения и стойкой внутренней лигитимности. Одним глазом он читал оставленные для Н.В.Ш. протесты, а другим помогал рукам чинить поломанные в доме вещи: домофон, микрофон и телефон (он и сейчас мастер на все руки). Дойдя до хвастливого отзыва приват-доцента, Z…OFF даже выронил из рук отвертку, отчего у него тут же началось легкое трясение и отдышка. Видимо, поэтому, на сайте его рукой и возникла судьбоносная для будущих поколений абракадабра: «Игра? Заплыв? Марафон? АК, я участвую — пишу роман за полгода. Засекаем!» Что тут опять началось! Все стали уверять, что напишут и за 5, и за 4, а некто по имени не то Пжежин, не то Кпежин, что и за один месяц выдаст на-гора сразу два романа. К нему даже присоединилась Наталья Я-на, но, крепко подумав, один роман вычеркнула, заменив его пьесой. Тут уже даже сам Игорь Ш. понял, что палку перегнул, и в шутке над Н.В.Ш. признался. Все стали пенять Игорю, отписывали, что, мол, менять что-либо поздно, что уже по 5-6 страниц романа написано, и с редакциями договорено. Да и варианты названия марафона уже всерьез боролись за первенство: пользователи делились на тех, кому нравился приват-доцентский — Стаканофон (доцент, признаться, перепутал на клавиатуре букву К с Х) и на версию г-на Z…OFFа – Мартофон (откуда взялось такое название г-н Z…OFF не смог бы признаться даже самому себе). Женской аудитории почему-то больше нравился второй номер. Крепко подумав, во что это может вылиться и чем кончиться, Игорь Ш. всю эту переписку взял и вмиг удалил (сам он, отец 4 детей, ни в каких соревнованиях участия отродясь не принимал). Не прошло и двух дней, но по всем литературным сайтам прокатилась волна непонятных «фонов». У драматургов возник Драмафон, у юмористов Петросянофон, у фантастов Лукьянофон, и даже на сайте Сбербанка возник конкурс короткого эротического рассказа Баблофон. И в каждом таком «фоне» основным критерием служил не сам текст, и даже не время, за которое он мог бы быть написан, а – количество знаков! И только маститые прозаики так и остались без своего, казалось бы выстраданного Мартофона. Иногда они с грустью открывали страничку сайта и с надеждой вглядывались, не возникнет ли новый призыв или от Н.В.Ш. или от приват-доцента А-ва. Но дни шли, а никаким «фоном» так и не пахло …. … но в тайне, далеко-далеко за полночь, где-то скрипели и скрипели перья, кх…кх…кх..кх… … 34643, 44665, 67323, 17934, 85003….
40
Упс! Вы не местный?
Тематика и проблематика «Повестей Белкина»
Каждое из произведений, входящих в цикл «Повестей Белкина» имеет собственную тематику, героев, идею. Однако анализ «Повести Белкина» показывает, что главным для Пушкина было показать разные слои общества: герои, появляющиеся перед нами, становятся типичными представителями людей своего круга, рода занятий.
Пушкин в «Повестях Белкина» ставит ряд важных проблем, которые впоследствии будут развиваться русской литературой. В «Станционном смотрителе» это проблема маленького человека, взаимоотношений отцов и детей, неблагодарности и чувства вины. В «Выстреле» — роль случая, нравственных ценностей. В «Метели» и «Барышне-крестьянке» поднимется тема любви и вопрос о том, какие препятствия готов преодолеть человек ради неё. В «Гробовщике» рассказывается о жизненных желаниях и стремлениях человека, о социальных отношениях, существовавших в обществе.
Метель и ее краткий обзор
Следующей в списке идет повесть «Метель», она появилась 20 октября. В биографии Белкина указано, что он услышал историю от девушки К. И. Т.
Главными героями придумана жизненная романтическая линия с побегом и проведением тайного венчания, после чего должно быть получено прощение за содеянный проступок от родителей. Но планам не суждено сбыться из-за разбушевавшейся метели. Марье Гавриловне пришлось стать женой незнакомца. Что касается ее жениха, то его в скором времени настигает гибель. Судьба неожиданно предлагает свою интересную развязку повествования.
Мария Гавриловна и Бурмин вынужденным одиночеством и пережитой войной заслужили счастье, поле чего находят истинную и искреннюю любовь.
В истории создания «Повестей Белкина» присутствует много интересных событий. Они изданы в 1831 году, аудиторией были восприняты на уровне цикла увлекательных «анекдотов». Но некоторые критики утверждают, что эти творения простоваты лишь внешне, на самом же деле они скрывают глубокий смысл. Об этом следует упомянуть при подготовке доклада или проекта в старших классах. Сообщение ученика станет более интересным и познавательным, если использовать данные из Википедии, в которой указано, какие повести входят в сборник.
Иван Петрович Белкин
Пушкин скрыл свое авторство повестей их несуществующим создателем И. П. Белкиным. В предисловии от лица издателя он написал:«Взявшись хлопотать об издании Повестей И. П. Белкина, предлагаемых ныне публике, мы желали к оным присовокупить хотя краткое жизнеописание покойного автора…
Иван Петрович Белкин был росту среднего, глаза имел серые, волоса русые, нос прямой; лицом был бел и худощав… Родился он от честных и благородных родителей в 1798 году в селе Горюхине… Получил первоначальное образование от деревенского дьячка… В 1815 году вступил он в службу в пехотный егерский полк…, в коем и находился до самого 1823 года. Смерть родителей … понудила его подать в отставку и приехать в село Горюхино…
Иван Петрович вел жизнь самую умеренную, избегал всякого рода излишеств; никогда не случалось … видеть его навеселе…; к женскому же полу имел он великую склонность, но стыдливость была в нем истинно девическая… Иван Петрович осенью 1828 года занемог простудною лихорадкою, обратившеюся в горячку, и умер… Повести были первым его опытом (Издатель)»
(Примечание. В «Истории села Горюхино» Пушкин уточнил биографию И. П. Белкина. Родился 1 апреля 1801 года. 3 месяца, до начала войны с Наполеоном проучился в московском пансионе Карла Ивановича Мейера. В 1817 году определился юнкером в пехотный полк. Вернулся в Горюхино осенью 1825 года)
«Барышня-крестьянка»
В основе повести лежат романтические отношения Алексея и Лизы. Они являются детьми помещиков, враждующих друг с другом, но затем примирившихся. В повести нет и следа романтической поэтики. Здесь все просто – и герои, и любовь, и атмосфера деревенской жизни. «Барышня-крестьянка» — легкая, жизнерадостная повесть со счастливым концом. Она построена на реально-бытовой основе. Между тем, этот шутливый, святочный рассказ по своему смыслу довольно серьезен. Главный герой произведения готов переступить через социальные предрассудки, навязанные его дворянским титулом, и жениться на крестьянке. Их изобличение и отрицание — вот основная идея произведения.
Завершая анализ «Повестей Белкина», необходимо отметить, что они стали поворотным моментом в истории художественной прозы. Главная черта этих произведений – простота и сжатость изложения. Автор избегает ненужных украшений и не дает объяснения поступкам своих героев. Но гениальный Пушкин всегда угадывает, как должен поступить тот или иной персонаж (в силу социальных навыков или индивидуальных качеств). Поэтому читатель чувствует правду и видит реальных людей.
Станционный смотритель
Пушкинский маленький человек — это прародитель гоголевского Акакия Башмачкина. Чиновник, которого могут поколотить знатные проезжие. Уверенный в том, что его украденная проезжим гусаром дочка Дуня, брошена им, желает ей смерти. Однако всё происходит наоборот. Гусар Минский оказавшийся человеком достойным, женился на Дуне. Ожидания отца не оправдались, дочь его стала богата и знатна. Однако, искушённый читатель понимает, что дочь свою Самсон Вырин всё-таки потерял. Мир Вырина и мир Минского разделяет огромная яма, которую он не в состоянии преодолеть. Дуня смогла перешагнуть её не задумываясь только благодаря своей слепой любви к Минскому и женской непосредственности.
Однако, у неё не хватило духу пойти дальше и перешагнуть через правила «приличного» общества, в котором она оказалась. Фактически она отказалась от отца. Её последующий приезд уже на могилу отца всего лишь попытка успокоить свою совесть. Если бы конец был бы таким, как предполагал Вырин, вышла то бы очередная история про несчастную доверчивую девушку и негодяя- соблазнителя, коих было в ту пору немало. Однако у Пушкина всё гораздо глубже и реалистичнее. Казалось бы, счастливый конец повести оставляет трагический осадок.
