Смысл заглавия пьесы кальдерона жизнь есть сон
«ЖИЗНЬ ЕСТЬ СОН». Смысл названия драмы Кальдерона
Примирить эти две позиции оказалось элементарно, стоило только объявить мир иллюзией. Иллюзорно величие человека, но иллюзорна и его зависимость от божества. Разумеется, сам Кальдерон, ревностный католик, никогда не согласился бы с тем, что это «случилось» в лучшей его пьесе. Однако рассмотрим ее и убедимся в этом.
Пьеса начинается с того, что Сехисмундо, принц, с рождения заточенный своим отцом в специально отстроенной башне, жалуется и негодует, обращаясь к небу. Не зная истинного своего «греха» (зловещих знамений, предвестивших его появление на свет), он все же признает, что наказан справедливо:
Очевидно, эти понятия внушены несчастному его учителем Клотальдо, потчевавшим узника религиозными догматами об изначальной греховности человека. Усвоивший католическую веру, Сехисмундо недоволен лишь тем, что за общий «грех рождения» расплачивается он один. Позже принц становится равнодушен к этой «несправедливости», когда осознает, что «жизнь есть сон».
Сон может быть плохим, может быть хорошим, но в любом случае он представляет собой иллюзию. Следовательно, нет никакого смысла сетовать на свою судьбу.
К этой мысли он приходит после того, как был прощен, призван ко двору, свершил там несколько жестоких и безнравственных поступков и, отринутый, вернулся в первоначальное состояние заключенного. Мы видим в этом своеобразную трактовку религиозного постулата о бессмертии души, которая может жить-грешить (иначе говоря, спать), но по смерти (пробуждении) ее ждет возвращение в потусторонность. Поскольку Сехисмундо не умер, т. е. не «проснулся» окончательно, он понимает свою жизнь в заключении как сон, а краткое пребывание на воле, соответственно, как сон во сне. Итак, говоря языком священника, в сей юдоли все бренно: и преступление, и возмездие, и печаль, и радость:
Кальдерон п жизнь есть сон анализ
8. Драма Кальдерона «Жизнь есть сон»
Наиболее ярко драматическое барочное искусство Кальдерона, по общему мнению, проявляется в драме “Жизнь есть сон” (1635) – “ключевой драме не только для творчества Кальдерона, но и для всего искусства барокко”. “Жизнь есть сон” – многопроблемная драма,
это необходимо иметь в виду, знакомясь с ее истолкованиями в отечественном литературоведении. В некоторых источниках очевидно стремление к историко-политической конкретизации фабулы произведения (например, утверждение, что это пьеса о воспитании идеального правителя), не адекватное, как кажется, поэтике Кальдерона-драматурга. Аллегорико-философское звучание этой драмы возможно особенно ясно ощутить, если сопоставить ее с “Саламейским алькальдом” – исторической пьесой Кальдерона, основанной на переработке драмы, авторство которой часто связывают с именем Лопе де Веги. И в этом случае Кальдерон сосредотачивается на проблеме чести, но ставит и решает ее на более конкретном национально-историческом материале.
Разнообразны источники фабулы пьесы: тут и христианские легенды о Варлааме и Иосафате, восходящие к восточным преданиям о Будде, и исторические хроники (описаны польско-российские отношения периода Смуты). Историческая фабула сильно трансформирована. Местом действия выбрана Польша, что легко объяснимо: Польша, как и Испания, католическое государство. Выбранный сюжет Кальдерон трансформирует, делает его эмблематичным. Эта пьеса – об уделе человека на земле – в смысле и религиозном, и этическом. Центральная проблема – проблема свободы воли, актуальная и для протестантов. У них удел предопределен, а у католиков – нет. Эта коллизия отражена в драме (Басилио верит предсказаниям звёзд, запирает Сехизмундо в темницу).
Философский смысл пьесы.
Перед нами – история Сехизмундо, который не приходит к пониманию, где жизнь, а где сон, как их можно разделить, итог один – сомнение (см. эп. с Росаурой: Сех.: Я был Царем, я всем владел, / И всем я мстил неумолимо; / Лишь женщину одну любил…/ И думаю, то было правдой: / Вот, все прошло, я все забыл, / И только это не проходит).
Человек существует, не понимая, реальность или иллюзия вокруг. Вывод Сехизмундо – необходимо творить добро, неважно, спим мы или бодрствуем: «Клотальдо:
Что говоришь? Сехисмундо: Что я лишь сплю, / И что творить добро хочу я, / Узнавши, что добро вовеки / Свой след незримый оставляет, / Хоть ты его во сне свершил».
Добро – этическая категория: творить добро – быть нравственным, достойным. Речь идёт о понимании действительности и пути человека как пути бед, требующих самоограничения и самоотречения. Человек должен выбрать позицию ограничения своих земных желаний добровольно: см. Сехизмундо говорит:
«А с духом менее свободным / Свободы меньше нужна мне»
à получает власть à теряет à получает снова à наказывает предводителя восстания, т.к. он преступил закон (эволюционирует от человека, желающего полной и ничем не ограниченной свободы, к человеку, подчиняющемуся закону).
В этой пьесе не так много действующих лиц, но действие её – двуфокусно – тут две линии интриги (соответственно, единства действия нет): Росаура (и Астольфо) и Сехизмундо (и его жизнь-сон).
Также важно отметить следующее: Сехизмундо любит Росауру, но отрекается от неё, так как должен восстановить её честь (пусть идёт за Астольфо), а он, по рангу, – муж Эстрейи.
Смысл пьесы «Жизнь есть сон»
Барочное искусство Кальдерона наиболее ярко проявляется в драме «Жизнь есть сон», написанной в 1635 году. Это произведение – ключевое не только для творчества самого писателя, но и для всего искусства барокко. «Жизнь есть сон» — это многопроблемное произведение. Источники фабулы пьесы разнообразны:
- Христианские легенды о Иосафате и Варлааме;
- Исторические хроники;
- Восточные предания о Будде.
Историческая фабула в пьесе сильно трансформирована. Место действия произведения – Польша. Это легко объяснить: Польша, как и Испания, является католическим государством. Кальдерон трансформирует выбранный сюжет, делает его эмблематичным. Пьеса «Жизнь есть сон» — это произведение об уделе человека на земле в этическом и религиозном смысле. Главной проблемой произведения является проблема свободы воли, которая актуальна и для протестантов. У протестантов удел предопределен, у католиков – нет. И эта коллизия отражена в пьесе: Басилио верит предсказаниям и запирает Сехизмундо в темницу.
Ты эксперт в этой предметной области? Предлагаем стать автором Справочника Условия работы
Пьеса «Жизнь есть сон» — это история Сехизмундо, который не может прийти к точному пониманию, где жизнь, а где сон, и каким образом их можно разделить. Человек живет, не понимания до конца, происходящее вокруг – это реальность или иллюзия. Сехизмундо делает вывод – всегда нужно творить добро, неважно, бодрствуем или спим. Добро – это этическая категория. А творить добро означает быть достойным, нравственным. Здесь речь идет о понимании действительности человека и его пути как пути бед, которые требуют самоотречения и самоограничения. Человеку следует добровольно выбрать позицию ограничения своих земных желаний.
В произведении Кальдерона не так много персонажей, но действие пьесы двухфокусно. Здесь две линии интриги, а значит, нет единства действия: Росаура (и Астольфо) и Сехизмундо (и его жизнь-сон).
Сехизмундо любит Росауру, однако от нее отрекается, так как должен восстановить ее честь. Для Кальдерона важно, чтобы человек понимал границы своих возможностей и не поддавался обуревающему его чувству.
Готовые работы на аналогичную тему
Курсовая работа Оппозиция свободы внешней и внутренней в драме «Жизнь есть сон» Кальдерона 460 ₽ Реферат Оппозиция свободы внешней и внутренней в драме «Жизнь есть сон» Кальдерона 250 ₽ Контрольная работа Оппозиция свободы внешней и внутренней в драме «Жизнь есть сон» Кальдерона 240 ₽
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту Узнать стоимость
Философская проблематика пьесы Кальдерона «Жизнь есть сон»
Кальдерон великий испанский драматург стиля барокко
«стойкий принц», «жизнь есть сон», «поклонение кресту»
В барочную пьесу снова возвращается соотношение характера и сюжета. Сюжет строится на раскрытие характера главного героя. Или двух героев. Человек снова возвращается в утраченный мир. Характеры Сехизмундо и Росаура и Басилио — короля («жизнь есть сон»)они главные. Человек начинает принимать какие-то решения. Которые начинают уродовать его собственную жизнь. В барочной пьесе появляются сразу несколько параллельно развивающихся сюжетных линий. Самая барочная из всех шекспировских пьес, это «Король Лир» (Лир и дочери, Глостер и сыновья)И все сюжетные линии дополняют друг друга.
К 1630 г. в испанской драме, происходят сдвиги, позволяющие говорить о переходе от Возрождения к литературной эпохе XVII в.
Центральное явление новой литературной эпохи — творчество Кальдерона. Драма Кальдерона исключительно важна для решения теоретических вопросов барокко в литературе.
«Вокруг Кальдерона в критике всегда велось много споров очень часто можно прочитать: «Кальдерон — певец воинствующего католицизма, мистик и реакционер», «Кальдерон — великий реалист, отразивший лучшие черты испанского народа»».
Возникает подозрение что, такие разночтения вызваны противоречивостью самого писателя. Ведь он одновременно он создает демократического «Саламейского алькальда» и священные ауто на теологические темы в духе идеологии контрреформации. Это решительно неверно. «Кальдерон на редкость цельный и даже подчас утомительно однообразный в своем постоянстве писатель. Просто, с нашей сегодняшней точки зрения, трудно совместить защиту прав низших сословий и осуждение крестьянина — «невежды, инстинктом ведомого», формулу «жизнь есть сон» с искренним пожеланием — «пусть жизнь твоя долгой будет»; прославление убийства любимой жены на основании одного лишь подозрения в измене — с жалобами на «тягостный принцип чести»; самое фанатичное «поклонение кресту» — с явной симпатией к гонимым и побежденным «нехристям» и т. д.»
Если в начальный период становления и развития испанской национальной драмы противоречия между ренессансно-демократическими идеалами и явью испанской государственности не носили еще острого характера, то к моменту развития творчества Кальдерона картина резко меняется.
Уже в 20-30-е годы большинству современников были видны грозные приметы окончательного заката Испанской империи. Положение Испании того времени определялось, прежде всего, острейшим несоответствием между усиливающимся абсолютизмом и глубочайшим хозяйственным кризисом, нищетой крестьянских и городских низов. Особенно тяжелым было положение крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения страны.
Все это стало приводить к распаду прежних, когда-то прочных нравственных устоев, традиций и представлений в сочетании с «католическим началом», сгубившим Испанию «своим угнетающим преобладанием над всеми другими элементами государственной жизни»
Прежние ренессансно-демократические идеалы, питаемые национальными традициями (характерные для Лопе де Вега и его ближайших соратников), стали уступать место учено-гуманистическим, которые в сфере художественной абстракции легче сочетались с трагическим восприятием действительности.
Писатели Возрождения и писатели барокко, несмотря на черты преемственности между ними, по-разному реагировали на наступление реакции. Драматурги круга Лопе либо сосредотачивали внимание на трагичности ситуации, в которой погибал гуманистически мыслящий или живущий в соответствии со светским духом недавнего прошлого человек, либо смотрели на черную полосу кризиса как на нечто преходящее в сравнении с ценностями, завоеванными человечеством во времена Возрождения.
Драматурги барокко в Испании, сложившиеся в условиях XVII в. как новой исторической эпохи, хотя и испытывали воздействие ренессансного театра, шли, как правило, по другому пути. У драматургов барокко складывалось новое, неренессансное представление о гармонии — и земной и духовной, а как противостоящей земному беспорядку гармонии только духовной.
«Драматурги XVII в., как и в пору Высокого Возрождения, изображали торжество героев, но мыслили его по-новому, прежде всего в сфере духа. Картина мира в представлении поэтов барокко была спиритуализирована. Они не подчинялись реакции, как царству зла и бездуховности, и стремились показать духовное торжество героев. Иногда залогом этого торжества был титанизм и фантастическое напряжение страстей. Непобедимая духовность могла выразиться в любовной или религиозной экзальтации («Любовь после смерти» и «Стойкий принц» Кальдерона). И во втором случае религиозно-философское воодушевление в его евангельской самоотверженности все равно противостояло контрреформационному политическому утилитаризму. В образах героев упомянутых драм, будь то мориск Тусани́ или католик Фернандо, главным был не фанатизм, а стойкость воли, упование на несокрушимость воли человека, обеспечивающие ему внутреннюю победу над неблагоприятными обстоятельствами».
« Религиозно-философская драма барокко в Испании с ее осознанием смятенности человека на пути, полном бед, принципиально отличалась от драмы Ренессанса, однако в своей гуманистической антиконтрреформационности выступала как ее прямая продолжательница. Только у Кальдерона контрреформационной идеологии духовного насилия противопоставлялась не очевидность правоты гармонически развитых, благородных, полных жизненной силы, телесной и душевной красоты людей, как у Шекспира или Лопе, но твердость воли в поражении, смятенный и ищущий интеллект».
Противопоставление несовершенному миру сегодняшнего дня независимости воли и разума сближало драму барокко с драмой классицизма. Оба направления, взятые в большой исторической перспективе, принимали на себя миссию отстоять самосознание человека XVII в. Философская драма испанского барокко содержала уже рационалистические, просветительские элементы.
Из философско-символических пьес всемирно известна его «Жизнь – это сон» («La vida es sueño»).
«Основное, с чем приходится считаться при оценке Кальдерона, — это очевидное подчинение всех его художественных замыслов (независимо от жанра) политическому и философскому рационализму, свойственному его мышлению. Этот рационализм придавал театру Кальдерона социальную и философскую злободневность, окрашивал определенной абсолютистской и морально-религиозной идеологией все его творчество. Но вместе с тем под слоем этой идеологии проступает — и со временем все отчетливее — общечеловеческое вневременное начало, подлинный гуманизм Кальдерона, связанный с передовыми ренессансными идеями, а также с народно-демократическими традициями, выкованными испанским народом в многовековой борьбе за свое национальное освобождение и за свои гражданские права.
Кальдерон был сыном своего века. Вместе с веком в его творчестве кануло для нас все временное, преходящее, чуждое сегодня. Осталось то, что было в нем исторически перспективно и человечески незыблемо, — его народность, национальная неповторимость и в то же время универсальность мысли. Вот почему, по словам Пушкина, Кальдерон наряду с Шекспиром и Расином стоит «на высоте недосягаемой» и его «произведения составляют вечный предмет наших изучений и восторгов…»».
«Жизнь — есть сон»
Неоднократно в разных своих пьесах Кальдерон подходил к теме идеального, справедливого монарха (затрагивает он ее, например, во «Враче своей чести» в лице дона Педро Справедливого). Непосредственно Кальдерон пытается ее решить в одной из самых знаменитых своих драм — «Жизнь — это сон». Там начертана если не программа формирования идеального правителя, то, во всяком случае, назидательная картина его самовоспитания.
Подобно многим другим произведениям мировой литературы, драма «Жизнь — это сон» в глазах последующих поколений намного переросла рамки своего первоначального содержания.
Если собрать воедино существующие толкования драмы «Жизнь — это сон», то получится любопытный сборник противоречивых и часто взаимоисключающих оценок.
« Долгое время ее понимали только как религиозно-символическую драму, смысл которой сводится к теологическому тезису утверждения свободной воли и толкованию жизни как сна, грандиозной комедии, где люди играют лишь отведенную им сценическую роль, чтобы потом воскреснуть к высшей правде уже в загробном существовании».[8] Действительно, нельзя отрицать присутствие этих мотивов в пьесе. Для Кальдерона они были характерны на протяжении почти всего его творчества, и нашли свое прямое выражение в священных ауто «Великий театр мира», «Жизнь есть сон» и в ряде других. Ощущение жизни как скоротечного мгновения («сна») было присуще мироощущению испанцев задолго до Кальдерона. «В кальдероновский период национального упадка это ощущение усилилось еще больше, и Кальдерон дал ему наиболее четкую художественно-философскую формулу, предельно сгустив горестное признание Сервантеса, сделанное устами Дон-Кихота {Идея ауто «Великий театр мира», вероятно, подсказана Кальдерону прилежным чтением «Дон-Кихота» Сервантеса (глава XII, часть 2), где Дон-Кихот развивает перед Санчо мысль о том, что жизнь — та же комедия, и что смерть всех уравнивает. А Санчо назвав это сравнение «превосходным», подкрепляет его аналогичным сравнением жизни с шахматной игрой».
Исследователь Н. И. Балашов даже прослеживает в этой драме русскую тематику: «С идеей «жизнь есть сон» контрастирует и русско-польский сюжет, имевший в Испании особое конкретное наполнение после знаменитой драмы Лопе де Веги «Новые деяния Великого князя Московского» (1606). При отвлеченной тематике «суеты сует» «Жизнь есть сон» грохочет отзвуками драмы Лопе. Здесь есть и победа восставшего народа, и призвание заточенного или изгнанного царевича, свергающего тирана (отзвук данных о Борисе Годунове), отстраняющего иностранного принца (Владислав)».
И все равно, все эти толкования пьесы неразрывно связаны с темой идеального правителя.
Жизнь есть сон
Кальдерона, думаю, все более-менее помнят. Этот билет – две странички компиляции из материалов для коллоквиума и краткий пересказ драмы.
Драма Кальдерона «Жизнь есть сон», опубликованная в 1636 г
., — пожалуй, самая загадочная и глубокая драма Кальдерона. Мысль о
быстротечности, кратковременности человеческой жизни
, породившая метафорическое уподобление ее сну, — одна из древнейших. Мыслители и художники барокко были особенно сосредоточены на проблеме
бренности и иллюзорности земного бытия, противопоставляя им вечность и бессмертие духа.
Важной драму «Жизнь есть сон» можно с
